Лесоклиматическая стратегия России в контексте «энергетического перехода»
(К итогам климатического саммита ООН в Глазго)

С 31 октября по 13 ноября в Глазго (Великобритания) проходила глобальная Конференция ООН по изменению климата, которую многие эксперты называют чуть ли не главным событием 2021 года. И это мнение не лишено оснований, поскольку уже в первый день работы Конференции на ней выступили лидеры почти 120 стран мира.

Впрочем, главная характеристика – не количество участников этого мероприятия, представляющих 200 государств, и даже не его почти двухнедельная продолжительность. Вся суть – в повестке дня мероприятия, в его тематике, которая – по замыслу устроителей Конференции - должна стать доминирующей в планетарной политике на три десятилетия вперед – до 2050 года.

По итогам всеобщего сбора в Глазго многими его участниками были подписаны три главных итоговых документа Форума - о сохранении лесов, о сокращении выбросов метана и о внедрении передовых «зеленых» технологий. Россия присоединилась только к одному из них - к Декларации по лесам и землепользованию. Этот документ подписали представители 105 стран, обязавшись «остановить и обратить вспять процесс утраты лесов и деградации земель к 2030 году».

О том, что Россия присоединится к данному документу, президент РФ Владимир Путин объявил в своем специальном  видеообращении к участникам климатической Конференции. Он напомнил, что руководство РФ поставило перед собой цель сделать Россию углеродно-нейтральной к 2060 году, в том числе и в существенной мере за счет сохранения лесов. Владимир Путин отметил, что наша страна уже принимает «серьезные и энергичные» меры для сохранения и оздоровления лесных угодий, борется с незаконными рубками и лесными пожарами, а также наращивает финансирование данных мероприятий.

Отметим, в связи со сказанным, что Россия в настоящее время уже является одной из самых углеродно-нейтральных стран мира, благодаря значительным площадям в пределах территории РФ лесных насаждений, и в какой-то степени - мировым лидером в постановке проблем и разработке передовых технологий лесоклиматической направленности. В этом смысле Россия имеет право на заявление и продвижение своей особой позиции в процессе формирования и последующей реализации глобальной климатической повестки дня.

Наиболее чувствительную инициативу Конференции по сокращению выбросов метана на 30% к 2030 году, к которой Китай, Индия и Россия  не присоединились, поддержали более сотни стран, а еще около сорока государств подписали Декларацию о внедрении передовых «зеленых» технологий. На этом основании британское правительство оценило решения климатической Конференции как «прорывы Глазго». С нашей же точки зрения, говорить о каких-либо прорывах еще рано.

В официальных документах различных климатических и энергетических саммитов и конференций, число которых в последние годы возрастает, Россия, Китай и Индия уже называются главными источниками вредных выбросов, что не соответствует действительности, во всяком случае, это абсолютно неверно в отношении России.

Да, Китай является сегодня самым мощным эмитентом СО2: по разным данным в этой стране ежегодные выбросы в атмосферу углекислого и других вредных газов составляют более 10 миллионов метрических тонн, что в 2 раза выше, чем в США. С другой стороны, в России выбрасывается в атмосферу в 3 с лишним раза меньше углекислого газа, чем в США.

Хотя и эти цифры лукавы, поскольку и в Китае, и в России, и во многих других странах имеется немалое количество американских (а также иных западных) предприятий; отсюда совокупные выбросы СО2 не США, но американской экономики по своим объемам никак не могут быть ниже объема аналогичных выбросов экономики Поднебесной. По этим же причинам объем выбросов углекислого газа российскими предприятиями вряд ли превышает этот же объем от предприятий, например, британской или германской юрисдикций – не говоря уже об объемах углеродных выбросов, осуществляемых американскими компаниями.

Но это лишь одна сторона проблемы. Другая её сторона заключается в том, что далеко не все страны способны компенсировать эти выбросы поглощением СО2. В этом смысле Россия - крупнейшая в мире страна-поглотитель углекислого газа. На территории нашей страны располагаются примерно 25% мирового объема лесов, и лесные массивы РФ по своей площади больше, чем вся континентальная часть США как таковая. По сути, Россия – чуть ли не единственный субъект мировой экономики, где существует определенный баланс: почти весь объем промышленных выбросов СО2 поглощается сибирскими лесами.

Понятно, что этот вопрос на сегодня не изучен в полной мере и не подтвержден соответствующей репрезентативной статистикой. Не отработаны и методики соответствующих расчетов – но факт остается фактом: именно российские леса являются сегодня главным естественным накопителем (поглотителем) планеты, имеющим колоссальный потенциал роста в случае организации соответствующего уровня лесопользования. И по этой причине Российская Федерация не просто вправе, но и должна претендовать на особое или даже эксклюзивное место в утверждении на уровне ООН глобальной стратегии низкоуглеродного развития планеты.

Повторим: наша страна по факту давно и органично находится в состоянии углеродной нейтральности, и в этом смысле повестка устроителей мероприятия в Глазго для России на самом деле актуальна лишь в той части, которая отвечает российским национальным интересам.

Для РФ куда более актуальна принципиально иная (отличная от западной) климатическая стратегия: не столько форсированное развитие «зеленой» энергетики по лекалам транснациональных корпораций с соответствующим отказом от масштабного использования невозобновляемых источников энергии, сколько развитие передовой атомной энергетики, постепенная трансформация энергетической отрасли и всесторонняя забота государства о сохранении зеленых насаждений, их рекультивация и поддержание в здоровом состоянии, в том числе – в состоянии, способном к максимальному депонированию углекислого газа.

Здесь следует сказать, что еще с советского времени наша страна обладает гигантским и передовым опытом организации лесного хозяйства, который не мешало бы перенять и масштабировать уже в наше время любым другим странам. Наконец, в России накоплен серьезный багаж научных исследований в лесной сфере, в том числе – касающихся лесоклиматической повестки, связанной, в частности, с расширением объема управляемых лесных массивов, а также разработкой и реализацией инновационных технологий ротации лесных насаждений. 

Так, по утверждению шведского журналиста Р. Олссона, специализирующегося на климатической тематике, у управляемых лесов имеется сегодня значительный недоиспользованный потенциал по депонированию углерода, который можно задействовать удлинением ротационных периодов лесных насаждений.

Полагаем, что это направление в реализации глобальной климатической повестки дня (сохранение и преумножение лесов с их грамотной ротацией, позволяющей сокращать эмиссию парниковых газов) – куда более актуально сегодня, чем многие сомнительные эксперименты с навязчивым и во многом искусственным обеспечением «энергоперехода» национальных экономик.

В связи со сказанным, можно предположить, что в ближайшем будущем Россия может все же присоединиться к Декларации о внедрении передовых «зеленых» технологий. Это во многом соответствует стремлению нашей страны включиться в освоение ряда инновационных проектов в энергетической и ресурсосберегающих сферах хотя бы из соображений не оказаться в хвосте очередной «промышленной революции». Однако главные цели глобальных игроков – заставить Россию существенно ограничить объемы промышленных и иных выбросов в атмосферу метана, а также платить карбоновый налог – на данном этапе очевидно противоречат как национальным интересам Российской Федерации, так и здравому смыслу. По меньшей мере, эти цели во многом не справедливы в отношении нашей страны, а сама их постановка лишний раз подтверждает намерения ряда западных стран обеспечить себе доминирование не только на мировых энергетических рынках, но и в определении стратегии развития мировой экономики как таковой.

По мнению российской стороны, экстраполяция стандартных для западных стран методик, а также западоцентричной модели энергоперехода на Россию не только несправедлива, но и глубоко не профессиональна. С точки зрения многих российских специалистов, стратегия ускоренного снижения роста температуры земной атмосферы за счет сокращения выбросов в неё метана построена на явно фальсифицированном завышении времени жизни и потенциалов глобального потепления парниковых газов (в их число входит и метан) в десятки, сотни и более раз. И подобная оценка закреплена, в частности, в Рамочной конвенции по изменению климата (РКИК) и во многих других документах глобальных структур. (Об этом см., к примеру, статью профессора И. М. Мазурина «Фальсификация и подлог! Переход на «зеленую» экономику не имеет оправдания»).

Парниковый эффект, создаваемый метаном, лишь незначительно превышает эффект СО2, поэтому кампании по сокращению выбросов этого газа ничего не дадут, кроме возможности заработать неким структурам на так называемом «гринвошинге» технологий сокращения выбросов метана. Полагаем, что вся нынешняя система научных фальсификаций, многие из которых утверждены в РКИК, требует квалифицированного расследования и последующего исправления. Очевидно также, что на нынешней базе фальсифицированных проглобалистских «научных» данных о тепловом и иных балансах атмосферы Земли невозможно разработать эффективную планетарную экологическую стратегию. 

Выступая на Байкальском риск-форуме в сентябре 2021 г. руководитель Федерального Агентства лесного хозяйства Иван Советников отметил: «Мы должны воспользоваться теми природными преимуществами, которыми обладает России, а именно — большими пространствами и потенциалом по наращиванию поглощающей способности наших лесов. Совместными усилиями органов власти и бизнеса мы выведем лесоклиматические проекты на совершенно новый уровень и с учетом ключевой роли России в этом процессе поможем в глобальной борьбе с изменением климата».

Магистральные направления возможных и потенциальных ответов нашей страны на вызовы предполагаемого «энергоперехода» обозначены также в видеообращении президента России Владимира Путина к участникам Конференции в Глазго. Теперь эти ответы необходимо наполнить такими конкретными стратегиями и программами в области ресурсосберегающей, лесоклиматической и иных актуальных повесток дня, которые бы соответствовали времени и отвечали бы при этом национальным интересам Российской Федерации. 

Полагаем, что в ближайшие годы российским государственным органам и организациям, так или иначе связанным с проблематикой «энергоперехода», необходимо сосредоточить серьезное и первоочередное внимание на комплексе проблем по более эффективной организации лесного хозяйства, а также повышению качества управления лесопромышленным комплексом России и всей национальной лесной экосистемой как таковой.

Владимир Лепехин